Простой солдат Великой Победы: история одного героя

    Много лет прошло с тех давних пор, выросло не одно поколение. Рассказы о войне то затихают, то вспыхивают перед каждой очередной юбилейной датой. А нужно помнить всегда.

Во многих семьях бережно перебирают старые фотографии прадедов и дедов, перечитывают фронтовые письма-треугольники, примеряют награды, а в каких-то даже не знают о родных участниках Великой Отечественной войны. В школьной программе не так много отводится времени на изучение истории этого периода, что-то познается на уроках литературы, по старым фильмам и книгам, которые не все любят читать в эпоху Интернета. Таковы времена, таковы нравы.

    Мне с детства запомнился старенький дедушка, которого мы, дошколята, ходили поздравлять с праздником 9 Мая. Он любил поговорить, а мы задавать вопросы. Сейчас я учусь в десятом классе, а дедушки давно уже  нет с нами, но в нашем школьном музее я случайно наткнулась на маленькую тетрадку его воспоминаний. Снова вспомнились наши разговоры о войне, его наказы нам, нынешнему поколению.

    Когда началась война, Николаю Алексеевичу Агееву был 21 год. С первых дней он попал в роту автоматчиков, где требовались физически сильные и смелые красноармейцы. Таким человеком и был мой герой, выросший в большой семье и привыкший к тяжёлой крестьянской работе.

    Начались ускоренные учения. Готовили их основательно, ведь это могло сохранить их жизни в бою. Ночные марш-броски, встречные бои, изучение матчасти. Каждый должен был знать ППШ как свои пять пальцев, большая сложность была в зарядке дисков патронами, которые всё время норовили выпасть, хотелось побольше пострелять, но патроны экономили, зато отрабатывали приёмы стрельбы.

    Питались в полевых условиях, не совсем привычно для нашего времени, но тогда никто не жаловался. Все понимали: время такое. Первое и второе отпускались в железные тазы с двумя ручками, таз ставился на землю, а вокруг него усаживалось отделение красноармейцев по десять человек, и тогда успевай только таскать ложку ко рту. Ложка у каждого была своя, и у кого побольше, тот и сыт.

    Ещё сложной наукой поначалу было намотать обмотки. Кто-то быстро осваивал эту науку, кому-то она тяжело давалась, а кто-то ещё пытался с шиком наматывать, тогда они были похожи на сморщенные в гармошку голенища сапог, настоящих сапог не было, только ботинки. Парни же все были молодые, хотелось перед девчатами выглядеть по моде. Но за это законодателей мод сурово наказывали мытьем пола, уборкой территории роты или чисткой уборных.

    Очень часто я слышала рассказ о том, как небольшая оплошность перевернула всю дальнейшую службу бойца Агеева. Дело было так, рассказывал Николай Алексеевич: «Прошла первая неделя пребывания меня в роте, может чуть меньше, может чуть больше. Командир взвода младший лейтенант Поцелуенко вывел взвод на занятия по строевой подготовке, отрабатывали повороты на месте. Звучат команды: «направо», «налево», «кругом», и снова те же команды, те же повороты. После одной из команд, я не повернулся, посчитал ни к чему всё это. Курс молодого бойца я прошёл ещё при военкомате до призыва в Красную Армию. Младший лейтенант повернул взвод фронтом к себе и подал команду:

— Красноармеец Агеев, выйдите из строя.

Я, как и положено, вышел, повернулся лицом к строю.

— Почему вы не выполнили команду командира? – задаёт мне вопрос.

— А что я — дурак, крутиться на одном месте.

Вижу как командир взвода вспыхнул, но после небольшой паузы спокойно мне уже говорит:

— Бегом в расположение роты, доложите командиру роты о том, что здесь произошло. Он знает, что с вами делать, — и добавил, — я проверю.

Я повернулся по-уставному и побежал в расположение роты. По дороге мне как-то стало не по себе, но хода назад не было. Нашёл командира роты, доложил ему всё, тот усмехнулся и махнул головой в сторону казармы.

— Идём со мной.

Сам иду, а в голове одна мысль страшней другой. Наделал, брат, делов. Пришли в его кабинет, он разрешил мне сесть, и мало-помалу у нас потекла доверительная беседа. Одним словом за короткий промежуток времени он узнал всю мою недолгую жизнь. В конце беседы он меня спрашивает:

— Можешь мне составить расписание занятий роты на неделю так, чтобы общеротные занятия не совпадали часами занятий во взводах? Политзанятия тоже надо планировать на каждый взвод отдельно.

— Попробую, — ответил я.

 — К отбою доложить мне о проделанной работе, это будет тебе наряд вне очереди. Работать будешь здесь, — и указал мне на свой стол.

— Есть! О проделанной работе доложить к отбою, — козырнул я.

Я был на вершине блаженства, хоть прыгай от радости. С большим энтузиазмом принялся за работу. Расписание составил раньше срока и доложил. С незначительными исправлениями расписание было утверждено.

— Спасибо, — сказал старший лейтенант, — молодец!

— Служу трудовому народу, — смущённо ответил я.

— С сегодняшнего дня ты назначаешься писарем роты.

На следующий день рота пошла на занятия по моему расписанию, а я назначен был исполнять обязанности ещё и связного политрука роты Воронина.

Вот так моя оплошность изменила мою службу, а могло быть и по-другому».

    А потом была Сталинградская битва. «Немецкие самолеты налетали кучами и бомбили наше расположение полка. Появились убитые и раненые. Мы ползли по дну лощины. Полуденная жара. Было очень душно – это было 23 августа. Пот лился ручьями. Позади слышались разрывы немецких мин, а впереди хлопки минометов. Принимая бой, полк не отступал ни на шаг с занятого рубежа. С каждым часом боя солдат становилось все меньше и меньше. До гребня высоты осталось не более 100-150 метров, и в это время немцы начинают стрелять из крупнокалиберных пулеметов. В первый момент нас ошарашило. Любопытная картина: ты сидишь, а навстречу тебе летят светлячки из немецких автоматов, и кажется, что каждый светлячок летит прямо в тебя, но пули с треском разрываются вокруг тебя. И именно в эти минуты  ты по-настоящему понимаешь, как дорога и важна тебе твоя жизнь. Усиливается огонь из стрелкового оружия. Движение цепи солдат замедляется, а после и вовсе остановилось. Зло кипит, я вскакиваю и во весь голос кричу в «бога», «мать» и устремляюсь вперед… Проскочив цепь, оглядываюсь и кричу: «Хлопцы! Друзья! За мной! Еще один шаг и мы на высоте». Враг убит! Нас в живых осталось двадцать пять человек».

    Листая пожелтевшую от времени тетрадку, вчитываясь в рассказы фронтовика, начинаешь представлять себя очевидцем тех событий. Вместе с ним плечом к плечу шагать дорогами войны от Украины до Австрии, вместе с ним идти на задание с разведротой, вместе с ним терять друзей и плакать над их могилами, вместе с ним обещать бороться с фашизмом до конца своих дней.

    Спасибо тебе, Николай Алексеевич Агеев, простой солдат Великой войны. Войны, которую во многих странах хотят переписать, хотят забыть подвиги простых советских красноармейцев, защитивших от «коричневой чумы» не только свою страну, но и весь мир. Спасибо тебе, фронтовик-орденоносец, за твои воспоминания, которые нельзя перечеркнуть, нельзя выбросить из памяти народа. Сейчас у нас в селе стоит памятник участникам Великой Отечественной войны. В нашей школе есть музей, где хранятся материалы о наших земляках – фронтовиках, есть патриотический клуб «Каскад», где ребята готовят себя к службе в Вооружённых силах Российской Федерации. И каждый год «Бессмертный полк» твоих земляков проходит по улицам села, празднуя Великую Победу. А это значит, твои наказы не забыты, они живут вместе с нами, они будут передаваться из поколения в поколение. 

    Алина КОЛБИНА, Ключики